Казалось, отмучился. Сейчас можно было прийти домой, переодеться, отдохнуть и на ярмарку. Ярмарка!.. Там ведь  наверняка будут продавать шапки, да и наверняка дешевле, чем на рынке. Есть вероятность, что вместо кролика за вполне приемлемую цену он купит лисицу, а то и куницу или бобра… Хосатто уже забыл о только что провернутом, по сути, преступлении и всеми мыслями был уже в шапке и даже в перчатках, и, наверное, желанием было бы суждено сбыться, если не… 
Резкая, пронзающая боль в области шее. Просто дикая боль!.. Ильф бы непременно крикнул, если бы успел. Но сразу же к глазам подступили темные круги, голова закружилась и он упал прямо на мостовую. Хосатто даже понять ничего не успел, так быстро все произошло. Куда уж там до длинных умозаключений, что сейчас, по сути, в шею ему прилетела игла со снотворным, и попади она чуть левее, то наверняка пронзила бы сонную артерию, и сейчас на подворотне он лежал бы холодным трупом...
Снотворное обычно обеспечивает хороший, спокойный сон, без сновидений. Но, очевидно, алхимик, что готовил зелье, что сейчас пульсировало в ильфе вместе с кровотоком, на это рассчитано не было. В смысле, спал ильф надежно и крепко, но в голове у него творилось настоящее безобразие, туманно связанное с приключениями его собственного тела, от которого его собственное сознание сейчас было где-то далеко… Ильфу снилась война. Обычная война – люди убивают друг друга, умирают и все такое прочее… Он, почему то, не участвует в сражении, а бежит в стороне, подкрадываясь к какой-то далеко стоящей палатке. Он быстро и незаметно, словно дым, вползает внутрь и видит стоящий на каменном (!!!) постаменте сундук, на который падает преломленный луч света, не ведомо от куда. Ильф открывает сундук, очевидно желая что-то украсть… и видит там, внутри, уже знакомого нам худого парнишку наркомана, такого же бледного, худого, но с на удивление хитрым и паскудным лицом. Не успел Хосатто ничего понять, как ему дают по голове розовым молотом и тащат за ноги, волоча по земле, в какую-то другую палатку, черную. Он, Хосатто, и не сопротивляется, хотя и в сознании (хотя возможно ли его потерять во сне?..). Внутри черной палатки сидит дяденька в черном и улыбается, заявляя, - Вот мы и нашли друг друга!.. - и вдруг, вскочив с места, за шаг оказывается рядом со все ещё одерживаемым за ноги эльфом и с чувством дает ему по щекам. Хосатто не осталось ничего другого, как проснуться.
Ильф медленно открыл глаза. Голова по-прежнему кружилась, а на шее чувствовалась запекшаяся крови и уже зарубцевавшаяся глубокая царапина. А самое что интересное, над ним наклонился почти такой же дядень,.. пардон, мужчина, в черных одеждах, которого он только что видел во сне. Вокруг обстановка была совершенно незнакомая, а последнее что ильф помнил, это было то, как он выходил из подворотни. Ильф испуганно покосился на странного человека, и боясь шевелится, сквозь зубы прошептал:
- Твою ж мать, во я влип …
Отползя от мужчина на сколько это возможно, Хосатто попытался сесть. Мышцы шеи сразу же послушно заныли, ильф рефлекторно потянулся к шее руками. Не находя причин на то, чтобы молчать, Хосатто спросил:
- Добрый человек, а ты собственно кто такой, где, и что собственно тебе от меня вообще надо?..
Ильф, не смотря на пробуждение, мыслил довольно здраво. Если бы человек был легавым, то он лежал бы сейчас в тюрьме где-нибудь, если бы его хотели убить, то уже бы убили. А ценной информацией Хосатто никакой не владел. Вопрос напрашивался сам собой. Хосатто, зевая и потирая шею, вопросительно взглянул на мужчину, который до сих пор его немного пугал.

«Болит ли?.. Болит ЛИ?... Сам воткнул в шею какую-то иглу, рискуя тем самым попасть в сонную артерию и просто напросто прикончить меня, так ещё интересуется болит ли?.. Что это за странный это человек?.. Что раз он переживает, или делает вид, то можно чуточку обнаглеть – жизни точно ничего не угрожает.» - думал ильф, невинно и тревожно улыбаясь. Наконец, когда боли в мышцах отступили, он смело взглянул в глаза незнакомца, и дерзко выдал:
- Да, болит, и ещё как!.. А ещё затекла левая нога, а хорошая рубашка под кофтой у воротника замарана кровью, испорчена то бишь... Если это было твоей целью, то поздравляю, её ты добился.
Ильф чувствовал себя все увереннее. Наверное, потому, что хуже быть хоть и может, но врятли будет в этой ситуации. А раз так, то этому дяденьке в черном можно и подерзить, дабы знал с кем связался, и в следующий раз (если он наступит конечно) сразу бы прирезал, а не мучил бы. Нет, ну это же надо – специально выловить его, усыпить, приволочь в какую-то лачугу… Ильф отодвинулся от мужчины на край кровати и свесил ноги. «Даже ботинки снять не удосужился» - грустно подметил про себя Хосатто.
Нет, определенно он что-то хотел от Хосатто. Но вот чего?.. Нужно было ждать, и ильф получит все ответы. Сказав нечто пафосное и малосодержательное, очевидно пытаясь прижать тем самым ильфа к стенке, мужчина в черном, который назвался Борном, не произвел на Хосатто ну совершенно никакого впечатления.
- Зачем, спрашивается, было здоровьем интересоваться, если все равно потом начинается так любимое нашей доблестной инквизицией анкетирование, -  недовольно пробубнил ильф, после чего поднял взор своих холодных взгляд на странного дяденьку по имени Борн, и достаточно громко сказал, - Да, я - ильф по имени Хосатто Глинделл – проживаю в сием славном городе великой людской расы  около двух десятилетий. Каюсь, вида на жительства не имею, и не имел никогда. И никогда не буду иметь – лучше уж вздерните меня. Не хочу быть имперской собачкой в ошейнике.
В конце даже появились гневные нотки, которых Хосатто от себя даже не ожидал. Но это было даже интересно – как Борн отреагирует на такое дерзкое заявление уже, по сути, схваченного и почти уже завербованного, но все ещё гордого и свободного ильфа?.. 
Второй вопрос, признаться, заставил Хосатто замолчать, самодовольная ухмылка с его лица исчезла. Он не как не мог предполагать, что вообще кто-то в этом городе может что-то знать о его прошлом. Что ответить?.. Врать бессмысленно – вопрос был скорее задан не для того, чтобы на него ответили отрицательно, ибо даже отрицательный будет утвердительный. Наконец, ильф сухо кивну, и сказал:
- Да, знакомо. Я вообще образованный, много знаю. А что это меняет здесь?.. Будь я хоть трижды профессором, тут я больше чем поломоем стать бы не смог!..
Да, перевести тему показалось сейчас ильфу довольно правильным решением…

Нехорошая усмешка мужчины в черном понравилась Хосатто. И, очевидно, ильф просто хотел возмутить, этого кажется невозмутимого мужчину, назвавшегося Борном.
- Не проблема??? Не проблема говоришь?... Я в деньгах ограничен, и не могу кидаться ими направо-налево!.. Может для тебя это не проблема, может тебе покажется это смешным, но на свои деньги я имею четкие планы, в который новая рубашка не входит ну никак! Вот, например, на эти гроши, - Глинделл с чувством хлопнул по правому боку, где под рубахой находился кошелек, - я хотел купить шапку, и непременно бы купил, если бы ты меня сюда не затащил!..
Ильф слегка изогнул темную бровь, и, не скрывая высокомерной насмешки посмотрел прямо в глаза странного шпика. А это был определенно шпик, который, определенно, хотел информации о затерянном городе в Грозных горах для некой определенно корыстной цели (иначе допрос проходил бы в другой обстановке, весьма неприятной, но гораздо более располагающей), что собственно он и  подтвердил, не поддавшись «переводу темы». Что ж, если этот человече решил, что сможет заставить играть этого беловолосого ильфа по своим правилам, то он очень, очень ошибся. Ошибся в корне дела, ибо слова «заставить» и «правила» вообще не входили ни то что в лексикон Хосатто, но почти даже не появлялись в мыслях. И вот теперь, он, пленный и затащенный в какую-то дыру ильф, барыга, не носящий амулета и не имеющей каких бы то ни было видов на жительство, сидел на краю грязной кровати, и нагло высокомерно усмехался, едва задерживая уж совсем неприличный в данной ситуации смех... Смеяться над тем, что вышли именно на него, смеяться над тем, что его хотели склонить к сотрудничеству, и смеяться над тем, что он, ильф Хосатто, из дома Агата, скорее всего влезет в это, согласиться.
- Почему ушел?.. Я вот тоже не понимаю, отчего ушел, до сих пор. Странные какие-то нынче люди в верхушках сидят, да. Я почитай и сам не понял, во сто ввязаться успел, а меня уже пинком под зад и… Впрочем наверное ты и сам догадываешься, человек Борн?.
Ильф осторожно наклонился и завязал развязавшийся шнурок на ботинке. Затем  стряхнул грязь со штанов. При этом старался не смотреть на шпиона Борна, что сидел рядом с важным лицом. Ну очень комичная была ситуация, по мнению ильфа. Очень!.
- В твоих силах?.. Ух ты! – Хосатто посмотрел на мужчину с неподдельным блеском в глазах – в твоих силах гарантировать мне неприкосновенность?... То есть ты можешь гарантировать, что прогуливаясь вечером по кварталу, я не наткнусь на расистов, можешь мне гарантировать, что не сгорю на костре, если не буду носить этих ваших унизительных амулетов?... Ты можешь простить мне мое единственное, по сути, прегрешение, ибо все остальное есть адаптации к нему – то, что я посмел родиться ильфом?.. Если да, то я даже не знаю… Ибо я считаю, что это не в силах и самого Императора!.. Но, пожалуй, предложение я послушаю…   
Ильф перевел дыхания, и все так же нахально, но заметно более заинтересовано смотрел на мужчину, что назвался Борном.

Отредактировано Хосатто (2011-01-30 22:35:11)

Что ж, очевидно такова воля Судьбы. Очевидно стерве-Судьбе угодно, чтобы ильф, который старался забыть, не вспоминать, вычеркнуть из памяти все, что твердо въелось в неё о городе в Грозных Горах, непременно должен был вернуться. Хосатто улыбнулся, про себя выругавшись. Он рассчитывал на то, что отделается только тем, что предоставит Борну лишь информацию… Но ввязаться в какую-то авантюру, отправиться в город, откуда его выгнали… Глинделл никак не рассчитывал на это. И формулировка ильфу не понравилась.
«Придется»…  Немного многообещающее заявление, неправда ли?. Ильфу это «придется» очень не понравилось. Настолько, что неудачливый барыга даже позволил себе презрительно фыркнуть. Однако Хосатто все же промолчал, решив, что язвительное замечание сейчас будет немного лишним. Впрочем Борн наверное и сам понимает, что врятли он сможет действительно на что-то обязать светловолосого ильфа. Сейчас ильфа волновали более, так сказать насущные вопросы. И более всех тот факт, что он явно не успевал за мыслью Борна. Сев поудобней, ильф чуть прикрыл глаза, и, смотря уже не на самого высокопоставленного шпика, но куда-то в потолок, мягко и тихо сказал,
- Борн, вот ты вроде умный человек, да?.. Так вот, умный человек, ты считаешь, что когда я явлюсь в Раххисар и меня примут с распростертыми объятьями?.. Врятли. Даже если я явлюсь вместе с человеком у которого под рукой будет занимательная книга из этого вашего храма. Да даже если я книгу эту принесу – считаешь мне поверят?.. Да даже если… За мной гарантировано все ниточки проверят! И на твоих людей выйдут. Там ведь не дураки сидят… Хотя у вас, наверное, любой кто к людской расе не относиться, считается умственно отсталым. Или, быть может, я что-то недопонимаю?.. Будь столь любезен, поясни юродивому.
Хосатто сейчас был абсолютно  спокоен, хотя уже умом и понимал, что вот этот вот Борн сейчас делает не что иное, как рушит его хрупкий мир. Возможно даже не обращая на это внимание, он просто скармливает как объедки бродячим псам весь тот хрупкий порядок, что сейчас имел место быть в жизни ильфа. Скорее всего, после того, как он сделает все, что от него требуется, его упекут за решетку, или, если удаться смыться, объявят в розыск?.. А что, от правительства этого всегда стоит ожидать – сегодняшний «друг» уже завтра может оказаться врагом народа. Ничего личного, такова природа власти, и не только человеческой – чтобы там не говорили рахисы и ильфы, сами они были не лучше. Аполитичный Хосатто это понимал достаточно хорошо. Потому понимал, что наверняка сейчас будет работать на свой смертный приговор.