- Очень надеюсь, что меня ждет именно то, о чем я думаю, - куда-то в пол проговорила девчонка.
Здесь было уже не так... ее трагедия потеряла смысл, всю свою театральную трагичность, никто не знал, что она жертва тяжелой судьбы и всем было плевать на все внутренние переживания Оливера. Была видна всем лишь обнаженная глупая девчонка-маг, которая попалась в их руки и которую они сожгут на показ всем магам города, приговаривая "Никогда, ребятки, так не делайте, долой магию!" И все будут кивать и радоваться, что сожгли еще одного мага. Кому будет дело до самого мага? До того, что она сбежала из семьи аристократов, была безумно влюблена в одного юношу и из-за него, притворяясь мальчишкой, целый год провела в ужасном месте, в ужасной обстановке, в ужасной фракции Сопротивления. А ее жених, любимый мужчина, умер, был под пытками, а потом его сожгли заживо. Кому какое дело?
Оливер вжимался в каменную стену, от которой было еще холоднее, ведь позаботиться об одежде хрупкой девчонки никто не захотел, да и кому надо? Ведь она - враг. И плевать, что такой симпатичный.
Она понимала, что ее судья, эта ледяного вида женщина, была ее самым ужасным наказанием. И не потому что она была жестока и беспощадна, а потому что она была женщиной... мужчина всегда падок на женскую красоту, и уж лучше бы изнасиловали, чем сломали бы все пальцы на ногах или же надели ведьмин ошейник, раскаленные туфли... все лучше, чем эти зверские расправы. Она даже не думала, что выдержит такие мучение, но питала надежду, что вскоре встретится со своим возлюбленным, а сейчас же разделит его муки.
Чертовы женские натуры, нельзя что ли было нормально умереть?!
- Делай что надо, ведьма, я здесь именно за этим, - выругалась Элли, вскинув растрепанную голову и взглянув в холодные глаза врага.

Гарет... словно именно это имя просила произнести инквизиторша, словно знала об этом мужчине, о том, что именно его имя крутилось в голове юной заключенной, что именно о нем она сейчас думает. Гарет... Гарет Эдельхорн. Она приказывала произнести это имя медленно, растягивая буквы, по слогам, просила выдать именно его, не кого-то другого из всей группы, а именно его. Оливер остро почувствовал, что инквизиторша знает о полуильфе, что ей просто нужно подтверждение девчонки.
Но могла ли она выдать своего друга? Пусть подлого, грубого, не сдержавшего обещания, но ее самого близкого друга на все времена. Способна ли Элли выдать его, так безжалостно расправиться с его жизнью и отправить на костер так же, как позволил он умереть ее жениху? Угловатое резкое лицо высокого брюнета неисчезающим наваждением маячило перед глазами девушку, когда она взвешивала все за и против: избежать пыток и обречь на гибель всю группу или же спасти Его и обречь себя на долгие мучение. Она ведь знала, что ей не позволят погибнуть под пытками от боли и даже потерять сознание не дадут - в их интересах, чтобы она мучилась.
- Меня некому спасать, - Боу робко подняла глаза на своего судью и палача, из-под неровных волос смотря одновременно с мольбой и с вызовом. - Я никого не знаю. А знала бы - не сказала.
Элеанора с ужасом представила по какой дорожке пустила свою судьбу и плотнее закуталась в плащ, прижалась к стене и подтянула ноги - ей было страшно, но она до сих пор не могла поверить, что все вокруг реальность, что ее будут пытать, что рядом больше нет защитника Гарета, что ее жених погиб, а еще что... все, в общем-то, кончено. Но страшные жизненные реали были приближены к ней вплотную и сейчас смотрели холодными глазами на нее, в скором времени обещая самый худший кошмар ее жизни.

Было так страшно и холодно, что в голове перемешались все мысли, а от внешнего мира осталась лишь пронзающая боль. Кости, хрупкие и нежные, не натренированные даже спустя год изнурительных работ на Сопротивление, слабые и незащищенные, хрустнули под натиском грубой силы инквизиторов и Оливер остро почувствовал как немеют лодыжки и ладони, как из глаз хлынули слезы. Хлынули они на самом деле уже очень давно, только не было так ощутимо... безнадега, отчаяние захлестнули все сознание девушки и она даже не могла понять, что же от нее требуют.
Она хотела кричать, молить о пощаде, она даже хотела сдать всех магов, лишь бы прекратить нависшее над ней проклятье, но не могла ничего произнести, сформировать мысль, все чувства ушли лишь на боль и жалость к самой себе. Именно сейчас она хотела, чтобы он оказался рядом. Оливер! Теперь твоя очередь, сукин ты сын, спасать ее! Столько всего она пережила, столько мучилась, когда ты, чертов аристократ, нежился в мире мертвых!
Очень хотелось есть. И в тепло. И чтобы обязательно, прямо сейчас, пришел Гарет и заступился за нее, забрал, погрозил обидчикам-мальчишкам пальцем, взял того за ухо и отвел в сторону, начав уже отчитывать за то, что мол сам нарвался. И ведь опять сам нарвался!
- Не знаю... нет никого, - промямлила девушка, видимо, в надежде, что ей поверят и мучения прекратятся.
Перед глазами наваждением вновь появился Гарет. Высокий, стройный, с надменным взглядом осуждающе смотря на паренька, гордый, сильный и смелый, в некотором роде обаятельный и даже немного красивый, если судить о нем с женской точки зрения. Во всяком случае Оливер не редко наблюдал как на его старшего товарища вешаются девицы. Интересно, что за целый год жизни ей самой ни разу не пришла в голову мысль о том, что Гарет привлекателен, ведь думала она только о единственном самом красивом и лучшем мужчине в ее жизни. И интересно еще то, что эта мысль пришла к ней в голову именно сейчас, в пыточной комнате...
- Пожалуйста, не надо, - проскулила Элли и вжалась в неудобное кресло.

О Единый! Только он сейчас мог знать какой страх и ужас охватили все существо девушки, которая внезапно ощутила холод ошейника на своей шее и реальность страшно нависла над ней: это действительно произойдет. Если она сейчас не скажет, то все произойдет взаправду, ее действительно будут пытать, изувечат, изуродуют, а потом сожгут... а что нужно было? Лишь имена. Все имена, которые она произносила целый год, которые отпечатались в ее мозгу, а некоторые, всего лишь одно-единственное имя, было вырезано на подкорке. Разве было это так сложно? Это было больно...
Боу не знала куда деть заплаканные глаза от своего судьи, не знала куда и как сбежать от происходящего, наверное, был всего-лишь один способ остановить это. Неужто Оливер не сдался? Ее Оливер терпел боль, муки, как же страшна была его смерть, как ужасна! Он ведь ни сказал ни слова, не выдал ни одного мага, она знала это... Но она не он, она не может выдержать все это, Элли была слишком слаба и ее вера в светлую справедливость этого мира улетучилась сама собой, оставив лишь примитивный, в чем-то животный инстинкт самосохранения.
Когда ошейник показался слишком жестким и тугим, когда он просто не давал говорить, девушка решила, что это - последняя капля. Было больно от всего, даже от воздуха вокруг, потому что он давил слишком сильно. Сквозь рану на правой руке, оставленную жесткими браслетами, медленно сочилась кровь. О, как сейчас Элли жалела себя!
- Я... - голос и губы дрожали от холода и боли, а еще от страха. Но девушка вскинула заплаканные глаза и как раненый пес взглянула на своего хозяина - на инквизиторшу, выражая абсолютную покорность и спокойствие. - Гарет Эдельхорн, - она подавилась своими же словами не понимая почему именно он, за что она с ним так?! - Роберт Флинт, Питер МакГри, Сьюзен Март... - из глаз текли слезы, но губы покорно шептали все те имена, что стали ей родными за долгое время.
Эллеанора ненавидела себя, жалела себя, хотела скорее умереть. Интересно, есть ли совесть после смерти?
***
---> Площадь

Отредактировано Оливер Боу (2010-12-29 19:58:34)