В этот день ко дворцу императора подъезжали кортеж за кортежем, экипаж за экипажем, соревнуясь в роскоши и помпезности. Дворяне, опора трона, союзники, вчерашние побежденные, враги, те же союзники - кто угодно, и все были здесь. Раз за разом открывались золоченные парадные двери, пропуская ту или иную официальную делегацию или по просто группу гостей. И вот герольд - или как это теперь называется у людей? сенешаль? дворецкий? церемониемейстер? - надрываясь, сообщает:
-...Светлый Лорд Аралкаро Алкарэ, Глава Бриллиантового Дома!
И вперед по мраморному полу зала начинает свое шествие небольшая группа ильфов, словно десять элегантных, нереальных призраков бесшумно скользят над гладью ведьмовских озер. Десять - словно лезвие клинка-рапиры - острое, узкое, поблескивающее благородным золотистым и ослепительным алмазным блеском; во всем - в одежде, манерах, самом воздухе вокруг - роскошь, но роскошь невероятно элегантно сплетенная с изяществом и благородством. Сквозь ряды аляповато разряженных в пух и прах аристократов-людей, приезжих иноземцев, мимо танцующих. И в сердце клинка - крестовина, кровосток - с царственным видом шествует Слепой.

Не нужно иметь глаза, чтобы понимать, что происходит вокруг. Более того, гораздо полезнее не иметь глаза, чтобы что-то понимать. Чтобы отсеивать, пропускать мимо лишний блеск, фальш, пыль - все то, что ак щедро пускают в ход дипломаты и царедворцы - разбираясь со смыслом. Для кого-то проклятие - для Алкарэ это стало даром.
Не нужно быть зрячим, чтобы не сделать лишнего шага, чтобы танцевать, даже чтобы сражаться. И то, что это мало кто понимает - самое важное оружие Главы Бриллиантового Дома.

Итак - вперед. Сквозь море людских и нелюдских тел, на отведенное этикетом и церемониалом место, где надлежит ждать начала официальной части бала - обращения Императора, ответных речей вассалов. Аралкаро поднял руку всего раз - окинув зал секундным взглядом магического кольца - и, не увидев ничего, кроме множества людей в самых разных, слишком часто - расфранченных сверх меры - нарядах, чуть поджал губы. Хингв - глаза Хингва периодически обыскивали зал в поисках кого-то, и странно выглядел этот озабоченный какими-то глупостями невысокий человек, в руках которого была сосредоточена страшная власть. Но - была ли?
Не человек правит государством - само государство, место и время правят человеком, и не будь Хингва, на его месте стоял бы кто-то другой, похожий на него.

Офф: прошу прощения за куцый пост.

Отредактировано Аралкаро Бриллиант (2011-02-14 18:41:25)

Наверное, Хингв не ожидал, но в ответ на его протянутую руку, Аралкаро протянул свою, скрепляя рукопожатие - так, словно бы видел. Это могло казаться кому-то непонятным и странным, но на самом деле все было куда как проще - никакой мистики, магии, никаких тайн. Банальная осведомленность о привычках. В конце концов, подними ильф руку первый, это тоже было бы рукопожатие... Мелочи - кто как ходит, что делает. За годы жизни, с великолепным слухом слепца, Аралкаро давно понял, что люди, нелюди - кто угодно - всю жизнь совершают одинаковые поступки, даже ходят, скажем, по своей комнате, одними и теми же путями. Знание этого позволяет просчитывать действия собеседника, и отвечать на них так, как ответил бы зрячий.
Рука императора была крепкой и теплой рукой воина; это в какой-то мере подтвердило мнение Алкарэ о правителе - это был человек, несомненно, сильный и власть имеющий, но вся масса интриг, расследований, все закулисные механизмы были ему недоступны. Хингв был скорее стихийной, неуправляемой силой, с которой его приближенным приходилось считаться и которую необходимо было направлять. Таким людям, как Мать Патерия.
Ах, эта вся их матриархальная терминология... Мать, Анхелли, что еще угодно... Обделенный Оленной с детства, Аралкаро не питал к материнству теплых чувств; а к материнству, возведенному в ранг, культ, должность - питал отвращение. Это не мешало ему считать веру предков единственно правильной, но это накладывало свой отпечаток.
- Приветствую вас, Светлый Лорд, да осветит Единый ваш путь.
Вот еще один прекрасный пример глупости конфессиональных условностей; на слова императора ильф серьезно кивнул, ответив:
- Простите меня за незнание ваших обычаев, я не вполне уверен, что ответить, но - я желаю и вам того же.
Церемонии, церемонии, церемонии... Речи, речи, речи... Ритуал составлял основу общества - как ильфского, так и человеческого, так и любого другого. Хранителями ритуалов, закона и власти были те, кто имел хоть каплю власти - такие, как сам Аралкаро, как император Хингв, как та же самая Мать Патерия. В этом было высшее назначение любого строя - так гласила мудрость Бриллиантов.
Однако, церемонии когда-нибудь кончаются, и на их место приходят - иные церемонии, для избранных.

В зале, который они покинули, было шумно и весело, и там осталась фактически вся свита Лорда, кроме серетаря-телохранителя-поводыря. В новом помещении было куда тише; шорох шагов и запахи возвестили о том, что слуги накрывают стол. Хингв говорил, и Аралкаро внимательно слушал:
- Я надеюсь, дорога была легкой. Я бы хотел вам кое-кого представить. Насколько мне известно, вы заинтересованы в сотрудничестве с ильфийскими княжествами. На приёме присутствуют представители археологической гильдии Эллата, они приехали, чтобы расшифровать свитки, которые мы обнаружили на раскопках под Хролдаром. Мне кажется, это первый шаг к выгодному сотрудничеству.
Эллат и его археологическая Гильдия... Что же, император был прав, и это действительно было интересно - более того, важно. Однако показывать раньше времени свою заинтересованность Слепой не спешил.
- Спасибо, вполне, - ответил учтиво ильф на слова о дороге, - и я рад буду познакомиться с кем-либо... из этой сферы, - голос звучал задумчиво и отстраненно, - археология меня всегда привлекала. Что касается свитков...
О свитках Аралкаро знал крайне мало - вернее, не мало, но недостаточно на его взгляд. И это сейчас было приоритетной целью.
- ...что касается свитков - возможно, мои подданные, занимающиеся подобной деятельностью действительно могли помочь.

Арарэ старательно попрощалась с княжичем, пообещав ему один из последних танцев, а потом ускользнула, раскрыв узорчатый веер и спрятав лицо за ним. Она очень устала разыгрывать из себя добрую графиню, которая готова выслушать всегда и всех – но ведь он наследник князя! А такое нельзя упускать из виду, это вам не простачек какой-нибудь. По губам женщины скользнула презрительная усмешка, когда она представила, что мужчина действительно рассчитывал, что у него есть шансы. Она официальная фаворитка императора – как можно быть таким глупцом и думать, что она, графиня Мор, так просто подчинится «обаянию» мужчины чуть симпатичнее вон той вот мраморной колонны?
Она сделала еле заметный жест рукой, и слуга с подносом поспешил к ней, она взяла бокал и благодарно улыбнулась юноше. Интересно, найдется ли у императора время на нее сегодня? Или он вновь будет слишком занят своими делами? Даже сейчас он был где-то среди пестро одетой толпы, и  она не могла рассмотреть его. Арарэ недовольно нахмурилась – не стоит упускать его из виду. «Ох, мне стоит все-таки быть внимательнее к своему поведению и, тем более, к моему окружению. Что-то важное я упускаю из виду, но что, понять не могу…». Арарэ вновь обмахнулась веером, потом со стуком сложила его и повесила на пояс платья, почти моментально теряя к нему интерес.

Кратко кивнув, когда Фрай подозвал к себе своего помощника и секретаря, Анкария слегка улыбнулась. Вскоре вся небольшая группа проследовала в комнату, где их должен был ждать император. Виконтесса не торопилась оказаться в комнате первой, хоть и сама не понимала на то причины. Однако же, когда сенешаль раскрыл бархатные шторы и пригласил гостей войти, Анкария Стоун мягко улыбалась и держалась вполне достойно для её титула.  Быстро окинув взглядом помещение, девушка cкоро приметила императора и Бриллиантового Лорда. В душе Анкарии проскочила волна восхищения при виде последнего лица. Всё-таки тип был не из обычных, но выражение лица светловолосой Анаки от духовных эмоций не сильно изменилось. Когда же команду археологов Эллата поприветствовал император, Анкария, вслед за коллегами, присела в реверансе. По какой-то причине, хоть виконтесса и отдыхала перед тем, как оказаться на балу, но на неё напала неожиданная слабость и сонливость, но девушка попыталась подавить в себе это чувство. Плавно сев на стул, который буквально секунду назад оказался здесь благодаря слугам, Анкария стала подумывать о том, сколько ещё им придётся здесь находиться. Сейчас не многое зависело от того, что будет делать светловолосая Анака. Общаться с императором, в основном, должен Фрай. Конечно же, император мог обратиться к молодому картографу гильдии, но в этом Стоун была мало уверена, поэтому позволила своей головке немного отдохнуть и просто наслаждаться вечером. Быстро убрав выпавшую прядь волос за ухо, виконтесса стала ждать, так сказать "у моря погоды", что бы подхватить нужную для работы информацию или что-нибудь ещё в том же духе, однако, сейчас Анкария стала подумывать больше о том, стоит ли ей притрагиваться к вину. Всё же, она решила ограничить себя половиной  бокала, но, пока что, она просто сидела поглядывая на своё окружение.

Хингв повелительным жестом отозвал слуг, взял только что принесенную открытую бутыль вина, самолично разлил по кубкам. Археологи были явно поражены и еще более смущены поведением ивеллонского правителя, а Бриллиантовый Лорд и вовсе отстранился ото всех.
- Давайте выпьем, - предложил Хингв, встал и первым поднял свой кубок. – За плодотворное сотрудничество.
С веселым звоном сдвинулись кубки, гости выпили. Фрай пригубил вино, отметив про себя, что напиток великолепен. Чувствовал аллани себя неуверенно, особенно в присутствии иллифинского Лорда, даже алкоголь, быстро попавший в кровь и вскруживший голову молодому мужчине, не помог расслабиться, но аллани пытался храбриться. Роан переглянулся со своей помощницей, потом с Анкарией.
- Как вам праздник, уважаемые? – обратился император к археологам.
Фрай улыбнулся и приготовился выдать прочувствованную речь о том, какой прекрасный бал устроил Хингв, как вдруг император захрипел, вцепился скрюченными пальцами одной руки в столешницу, а другой – в свое горло.
- Боги! – вскрикнул Роан и бросился к Хингву, заорал слугам. – Придворного лекаря, скорее же!
Вокруг забегали, захлопотали, смели со стола еду и вино, уложили правителя поверх заляпанной скатерти. Молодой аллани словно сквозь пелену взирал на это действо, точно так же он подобрал с пола кубок, из которого пил Хингв, принюхался. Запах вина перемежался еще с чем-то незнакомым, горьковатым.
- Лорд, прошу простить меня за дерзость, - обратился к Бриллианту Роан, - но не могли бы вы понюхать это.
Аллани протянул ильфу кубок.
В комнатку ворвался мужчина средних лет в длинном красном балахоне в сопровождении капитана императорской стражи и молодого человека с внимательный цепким взглядом. Первый, очевидно, лекарь, осмотрел судорожно втягивающего воздух государя, отцепил от пояса склянку и влил Хингву её содержимое в рот, после чего император стал дышать ровнее, но хрипеть не перестал.
Незнакомец повернулся к археологам и Светлому Лорду:
- Император отравлен, - сообщил он.

Лукас прибыл на бал с небольшим опозданием - он никак не мог пропустить казнь, состоявшуюся на площади. Он вовсе не было фанатиком, или садистом, нет, просто ему было любопытно посмотреть, как умирают маги. Оказалось, так же, как и все остальные - в боли и муках. Со смешанными чувствами, оставшимися после этого события, он прибыл в императорский дворец.
Сам лично он не был представлен правителю, хотя его отец в свое время получил определенное отличие. Лукас не возлагал на этот праздник никаких определенных надежд, хотя при случае не упустил бы свою возможность. И возможность представилась, хотя совсем не в том виде, в каком он ее себе представлял.
Он станцевал пару танцев с местными молодыми дворянками, выпил немного вина и уже начал немного скучать, как вдруг заметил движение недалеко от себя. Залу стремительно пересекал человек в красной мантии. Медицинскую форму лейб-медика Лукас распознал бы где угодно и в любом состоянии. Не нужно было быть гением, чтобы понять: что-то стряслось, и это что-то поважнее, чем барышня, упавшая в обморок от излишне туго затянутого корсета. Не задумываясь Лукас последовал за лекарем. Тот, в сопровождении стража, завернул за угол, и откинул тяжелую красную портьеру, за которой оказалась небольшая комнатка. Воспользовавшись суматохой, Лукас скользнул вслед за ними и изумленно обозрел картину, которая открылась его глазам. Несколько незнакомцев, разбитые блюда на полу, а на столе... Единый Боже!
- Не толпитесь вокруг стола, дайте ему воздуха, - Лукас отодвинул одного из слуг, который стал свидетелем происшествия. - И нужно положить что-нибудь под голову, - не дожидаясь ответа, он поднял с пола полотенце, свернул его несколько раз и подложил хрипящему Хингву под голову.
И лишь сделав это он подумал о том, как отнесется к его выходке стража и остальные присутствующие. В такой опасной ситуации возникает какой-то человек и не только проникает в комнату переговоров, но еще и командует и столь фамильярным образом прикасается к императорской особе. да, предзнаменование всеобщего недовольства, смешанного с профессиональной ревностью, он уже видел в глазах императорского лекаря.

Неожиданное появление мужчины, который явился без какого-либо приглашение, не вызвал у Анкарии особого беспокойства. Сейчас здесь было и без того очень шумно и девушке это явно не нравилось. Сейчас виконтесса и без того находилась в очень хрупком состоянии. Усталость, головная боль, волнение - всё накладывалось друг на друга и светловолосой Анаке казалось, что вот-вот и сознание совсем потемнеет, что приведёт к обмороку. Удерживаться на ногах картографу помогало то, что она облокачивалась рукой о стену. Свободной же рукой, девушка проверила, есть ли у неё температура, как оказалось нет. Поскольку поворачивать голову Анкария не хотела, да и двигаться было слегка тяжеловато, она стала подумывать о том, что же с ней такое. Сейчас виконтесса стояла перед выбором. Сообщить что ей плохо? Но здесь и так шумиха из-за Его Величества, что если ещё и Стоун завалит их своим здоровьем? С другой стороны, падать в обморок при всех ей тоже как-то не хотелось, тем-более, что до сего моменты такого с девушкой не случалось.
- "Голова раскалывается..." - слегка поморщившись от гудения в голове, Анкария всё-таки решила сообщить Фраю о том, что не очень хорошо себя чувствует. Отстранившись от стены, виконтесса уже хотела что-то сказать, как потеряла равновесие и осела на полу. Руки, которые упирались в пол поддерживали Анаку, но даже так ей было тяжеловато. Сейчас сильно хотелось спать и казалось, что даже сейчас на холодном полу сон показался бы для светловолосой девушки - сказкой.